отсутствуют четкие, логические обобщения. Интересна и работа дочери вождя

белого движения М.А.Деникиной (по мужу Грей) “Мой отец генерал Деникин”

(31). Это классический труд мемуарного характера с некоторым креном к

мемуарно-исследовательским работам. Наиболее ценные фрагменты здесь –

освещение жизни и деятельности А.И.Деникина в период немецкой оккупации

Франции, так как автор пишет о том, что она лично наблюдала, будучи

взрослым человеком. В каждой строчке чувствуется дочерняя любовь к отцу, но

это порождает и сильный субъективизм.

Таким образом, в историографии ярко прослеживается персонифицированный

анализ деятельности А.И.Деникина в 1890-1947 гг., но комплексных,

обобщающих трудов нет.

В собственно зарубежной историографии военная и политическая деятельность

А.И. Деникина в 1917-1920 гг. освещена довольно широко. В 30-е гг. были

изданы книги двух профессиональных писателей У.Чемберлина “Русская

революция” (32) и Д.Стюарта “Белая армия в России: хроника контрреволюции и

интервенции” (33). Они с научной точки зрения представляют ярко выраженные

компилятивные издания. В 1971 г. вышла в свет книга Р.Лаккета “Белые

генералы”. (34). Очерковый характер работы не позволил автору достичь

научной глубины исследования..

Неординарным явлением стала, по нашей оценке, книга В.В.Рыбникова и

В.П.Слабодина. Это первое в постсоветской историографии научное

исследование белого движения, выполненное с новых методологических

подходов. Авторы опирались на обширную источниковую базу, ядро которой

составляют архивные документы (35).

Важным источником в характеризуемой группе являются работы лидеров

белого движения и белой эмиграции. В них содержится много документально-

фактического, а также и аналитического материала. Они издавались в

условиях, где не было идеологического диктата государства. Лидеры белого

движения, как правило, добросовестно подбирали документы для своих трудов,

которые обычно использовались иллюстративным методом. Но приходится

отмечать, что, публикуя в своих работах документы без преднамеренных

искажений, они все-таки подгонялись под их авторскую концепцию. Особо

значимый источник здесь – произведения А.И.Деникина. Самое крупное из них –

“Очерки Русской Смуты” (36). Уже само название томов (37) показывает, что

автор охватил масштабные вопросы. Примечательно, что первый том “Очерков”

был доставлен В.И.Ленину, который внимательно изучил его и почти на каждой

странице сделал пометки (38). Как показывает их изучение, В.И.Ленина

интересовали, в первую очередь, социально-политические проблемы, освещаемые

А.И.Деникиным. В.И.Ленин остался верен классовому подходу в оценке событий

и личному стилю ведения полемики. Он сопроводил одно из рассуждений

генерала пометкой, что автор работы рассуждает о классовой борьбе “как

слепой щенок” (39). Текстологический анализ “Очерков” привел исследователя

к выводу, что в них А.И.Деникин выступает в трех качествах: мемуарист,

историк-исследователь и публикатор документов.

А.И.Деникин – мемуарист раскрылся в “Очерках” во всем богатстве

литературных приемов. Налицо и все недостатки жанра: ретроспективность;

описание событий, детерминированное возможностями человеческой памяти;

личностное начало, выражающееся в субъективизме оценок явлений и т.д.

Аспекты “Очерков”, где А.И.Деникин выступает в качестве историка, наиболее

противоречивы. Автору не хватало базовой исторической подготовки. Поэтому

он и допустил ошибки: работа не снабжена научно-справочным аппаратом;

произвольно, необоснованно смещены акценты (некоторые масштабные события

описываются штрихами, а мелкие - излишне детализированы); достоверность

отдельных фактов вызывает сомнения; некоторые противоречия, имеющиеся в

труде, автором никак не объясняются, он как бы не замечает их; нет четких

выводов и обобщений. Наиболее удачно А.И.Деникин выступил в своих “Очерках”

в качестве публикатора документов. Он ввел в научный оборот уникальные

материалы, которыми располагал. Необходимо подчеркнуть, однако, что автор

избирательно подходил к подбору документов. Они должны были соответствовать

его концепции.

Следовательно, “Очерки Русской Смуты” А.И.Деникина – это самое крупное

произведение из написанных трудов лидерами белого движения, охватывающее

эпохальные события отечественной истории. Они имеют большую познавательную

и научную ценность. Но современный исследователь, работая с “ Очерками”,

должен учитывать следующее: в них содержатся уникальные документы,

оригинальные мемуарные зарисовки, небесспорные авторские оценки событий,

вытекающие из анализа их; отсутствует научно-справочный аппарат; есть

факты, достоверность которых вызывает сомнение; субъективистские трактовки

исторических явлений; труд выполнил не профессиональный историк. Но в целом

труд мемуарно-исследовательского характера, написанный бывшим Главкомом

ВСЮР, – важнейший источник для изучения истории русской армии, первой

мировой войны, революции и гражданской войны, белого движения.

В советской периодике 20 – 80 гг. материалов о А.И.Деникине мало, да и

те носят обличительный характер. Это – следствие жесткого идеологического и

организационного контроля над средствами массовой информации со стороны

КПСС. Небезынтересно, что сам А.И.Деникин в статье, написанной незадолго до

смерти и опубликованной за рубежом через три года после его кончины,

отмечал: СССР – “единственная страна, где нет общественного мнения, т. к.

все средства массовой информации государственные” (40). Значительно больше

сведений о А.И.Деникине в советском официозе времен революции и гражданской

войны. Но все они носят агитационно-пропагандистский характер. Есть здесь и

прямые фальсификации.

Все это имеет место, как показывает анализ, и в официозе белого Юга России.

Но здесь существовало множество партийных, частных изданий различной

ориентации. Монопольного контроля над прессой у деникинской администрации,

в отличие от советского правительства, не было. Поэтому в анализируемой

периодике есть критический материал о генерале. В белоэмигрантской

периодике сведений о военной, политической и общественной деятельности

А.И.Деникина значительно больше, нежели в советских изданиях.

«Сим с приложением церковной печати свидетельствую, что в метрической книге

Ловичской приходской Предтеченской церкви за 1872 год акт крещения младенца

Антония, сына отставного майора Ивана Ефимова Деникина, православного

исповедания, и законной жены его, Елисаветы Федоровой, римско-католического

исповедания, записан так: в счете родившихся мужеска пола № 33-й, время

рождения: тысяча восемьсот семьдесят второго года, декабря четвертого дня.

Время крещения: того же года и месяца декабря двадцать пятого дня.

На подлинном подписал: Настоятель Ловичской приходской Предтеченской церкви

священник Веньямин Скворцов».(28.с11).

Имя генерала А. И. Деникина вошло в историю , как имя главы вооруженных

сил юга России в самый острый период гражданской войны. Сменив на посту

павшего смертью храбрых генерала Корни лова, Деникин со своими армиями

подошел к Москве ближе, чем кто либо иной из белых вождей. Но силы

оказались неравными. Пред приятие потерпело неудачу, и А. И. Деникин,

передав пост гене ралу Врангелю, сошел со сцены вооруженной борьбы.

Хотя Деникина крестили в Ловиче, родился он во Влоцлавске, уездном городе

Варшавской губернии, входившей в те времена в состав Российской империи.

Влоцлавск был тихим, захолустным местом, с польским и еврейским населением,

не превышавшим двадцать тысяч человек, без культурной и общественной жизни,

даже без городской библиотеки. Но было там реальное училище, куда

впоследствии и поместили юного Деникина. Русское население состояло из

небольшого числа военных и гражданских служащих.

Детство Деникина прошло не только в бедности, но и в беспросветной нужде.

Отец его, Иван Ефимович, из крепостных крестьян Саратовской губернии,

родился в 1807 году, за пять лет до наполеоновского нашествия на Россию.

Двадцати семи лет от роду он был сдан помещиком в рекруты. Дослужился от

солдата до майора.

В 1869 году Иван Ефимович вышел в отставку в чине майора, а через два года,

шестидесяти четырех лет от роду, женился вторым браком на польке-католичке

Елизавете Федоровне (Францисковне) Вржесинской. От этого брака и родился в

1872 году сын Антон.

Елизавета Федоровна происходила из семьи обедневших мелких землевладельцев,

и ко времени знакомства с Иваном Ефимовичем единственным ее заработком на

жизнь было шитье. Заработок приносил гроши, и на них она старалась

содержать себя и своего старого отца.

«Помню нашу убогую квартирку во дворе на Пекарской улице (во Влоцлавске),—

писал впоследствии Антон Иванович,— две комнаты, темный чуланчик и кухня.

Одна комната считалась «парадной» — для приема гостей, она же столовая,

рабочая и проч.; в другой, темной комнате — спальня для нас троих, в

чуланчике спал дед (отец матери), а на кухне — нянька. Нянька моя Аполония,

в просторечье Поло-ся, поступив к нам вначале в качестве платной прислуги,

постепенно врастала в нашу семью, сосредоточила на нас все интересы своей

одинокой жизни, свою любовь и преданность и до смерти своей с нами не

расставалась. Я похоронил ее в Житомире, где командовал полком». (41, с.12)

И читая эти строки из незаконченной автобиографии А. И. Деникина «Путь

русского офицера», диву даешься, что в 1966 году издательство Московского

университета сочло возможным выпустить книжку «Крах деникинщины», где автор

А. П. Алексашенко с апломбом невежды утверждает, что Деникин был «выходцем

из курских помещиков». Факт в том, что Антон Иванович Деникин — один из

вождей борьбы против коммунизма — был, несомненно, более «пролетарского

происхождения», чем его будущие противники — Ленин, Троцкий и многие

другие.

Но вернемся к детству Деникина и к тем эпизодам его юности, которые сыграли

роль в формировании характера и взглядов и так или иначе, оказали влияние

на дальнейший ход его жизни.

Несмотря на натянутые русско-польские отношения того времени, жизнь в семье

Деникиных шла мирно и дружно. Отец всегда говорил дома по-русски, мать — по-

польски. Не было недоразумений и в вопросе религии: отец ходил в

православную церковь, мать — в костел. Сына воспитывали «в русскости и

православии». Отец был глубоко верующим человеком, не пропускал церковных

служб и сына всегда водил с собой в церковь. С детства Антон Иванович стал

прислуживать в алтаре, петь на клиросе, бить в колокол, а впоследствии

читать Шестопсалмие и Апостола.

Нет сомнения, что Антон Иванович искренне любил своего отца и глубоко был к

нему привязан. Несомненно также, что от отца он унаследовал многие черты

своего характера.

Вот как он описывает их отношения:

«Меня отец не поучал, не наставлял. Не в его характере это было. Но все,

что отец рассказывал про себя и про людей, обнаруживало в нем такую

душевную ясность, такую прямолинейную честность, такой яркий протест против

всякой человеческой неправды и такое стоическое отношение ко всяким

жизненным невзгодам, что все эти разговоры глубоко запали в мою душу». (41,

с.28)

Мать часто жаловалась на судьбу, беспросветную нужду, отец — никогда. В

сундуке лежал его последний военный мундир, пересыпанный от моли

нюхательным табаком. Отец хранил его как зеницу ока «на предмет непостыдныя

кончины — чтоб хоть в землю лечь солдатом».

Молодой Деникин воспринимал бедность своей семьи как нечто вполне

естественное. Одним из немногих случаев, где подсознательно он ощутил

социальную несправедливость, произошел, когда шести лет босым играл он с

ребятишками на улице. Проходил мимо инспектор реального училища и увидел,

как один из великовозрастных семиклассников дружески возился с Антоном и

подбрасывал его в воздух, что доставляло ребенку большое удовольствие.

Инспектор остановился и сделал семикласснику замечание: «Как вам не стыдно

возиться с уличными мальчишками!»

«Я свету Божьего невзвидел от горькой обиды,— вспоминал этот эпизод Антон

Иванович. — Побежал домой, со слезами рассказал отцу. Отец вспылил, схватил

шапку и вышел из дому: «Ах, он, сукин сын! Гувернантки, видите ли, нет у

нас. Я ему покажу!»

Пошел к инспектору и разделал его такими крепкими словами, что тот не знал,

куда деваться и как извиняться». (41, с.59)

Русской грамоте Антось, так молодого Деникина звали дома, выучился четырех

лет. А в 1882 году, в возрасте девяти лет, он выдержал экзамен в первый

класс Влоцлавского реального училища.

Это было важным событием и большой радостью для родителей. Впервые в жизни

повели они своего сына в кондитерскую и угостили его шоколадом и пирожными.

Реальные училища, созданные в Германии в XVIII веке, начали прививаться в

России с конца 30-х годов прошлого столетия. В противовес классическим

гимназиям это были общеобразовательные учебные заведения, преследовавшие

практические цели. Вместо преимущественного изучения классицизма, древних

языков и писаний латинских и греческих классиков реальные училища выпускали

молодежь с хорошим знанием математики, физики, химии, космографии,

естественной истории, рисования и черчения. Они готовили компетентные кадры

к поступлению в высшие специальные учебные заведения, инженерные училища.

В те далекие времена русские молодые люди в поисках «правды» часто отходили

от церкви и искали разрешение вопроса: в чем смысл жизни — в

антирелигиозных учениях.

Не избежал этих исканий и молодой Деникин. «Больше всего, — писал он на

склоне лет, — страстнее всего занимал нас вопрос религиозный, не

вероисповедный, а именно религиозный — о бытии Бога. Бессонные ночи,

подлинные душевные муки, страстные споры, чтение Библии наряду с Ренаном и

другой «безбожной» литературой... Я лично прошел все стадии колебаний и

сомнений и в одну ночь (в 7-м классе), буквально в одну ночь пришел к

окончательному и бесповоротному решению:

Человек — существо трех измерений — не в силах сознать высшие законы бытия

и творения. Отметаю звериную психологию Ветхого Завета, но всецело приемлю

христианство и Православие.

Словно гора свалилась с плеч!

С этим жил, с этим и кончаю лета живота своего!» (41, с.189)

Несмотря на успешное окончание реального училища, выбор карьеры

предопределился окружающей обстановкой. С раннего детства, под влиянием

рассказов отца, Антон Деникин пристрастился к военной жизни. С местными

уланами ездил он на водопой и купание лошадей, ходил на стрельбища

стрелковых рот, за случайно перепавший пятак покупал у солдат боевые

патроны, сам их разряжал, а порох употреблял для закладывания и взрывания

фугасов. Одним словом, военная служба была его мечтой. Стал он также

хорошим гимнастом и отличным пловцом, одним из лучших среди ребятишек,

полоскавшихся в Висле.

Предварительно записавшись вольноопределяющимся, то есть рядовым, в один из

стрелковых полков, Антон Деникин поступил осенью 1890 года незадолго до

того открывшееся Киевское юнкерское училище (с военно-училищным курсом).

Началась суровая солдатская жизнь: еда — солдатская, казенное

обмундирование и белье — солдатское, и получал он солдатское жалованье в

размере 22 1/2 копеек в месяц.

На подобное жалованье раскрутиться было трудно. Не хватало даже на табак...

Из скудной пенсии и ничтожного заработка мелким вышиванием мать посылала

сыну 5 рублей в месяц.

После окончания двухлетнего курса в училище А. И. Деникин в 1892 году был

произведен в офицеры. Вышел он подпоручиком во 2-ю полевую артиллерийскую

бригаду, расквартированную в городе Бела Седлецкой губернии, в 159 верстах

от Варшавы.

Дворянский состав русского офицерства сохранился лишь в гвардии. В армии он

быстро сходил на нет — демократизация шла полным ходом.

«Выросло новое поколение людей, — писал А. И. Деникин, — обладавших менее

блестящей внешностью и скромными требованиями жизни, но знающих,

трудолюбивых, разделяющих достоинства и недостатки русской интеллигенции».

(41, с.91)

К этой категории он, несомненно, причислял самого себя.

Людям, незнакомым с русской военной историей, покажется почти невероятным,

что в старой императорской русской армии к началу первой мировой войны

офицерство на 60 процентов состояло из разночинцев, людей недворянского

происхождения.

И в то время как разночинцы в литературе и других свободных профессиях

часто приносили с собой ненависть к существовавшему строю, разночинцы,

попавшие в корпус офицеров, в большинстве своем явились оплотом русской

государственности — генералы Алексеев, Корнилов и Деникин первыми подняли

оружие против захвативших власть большевиков.

Город Бела, куда попал Деникин, в культурном отношении вряд ли многим

отличался от Влоцлавска. Вспоминая свое пребывание здесь, А. И. Деникин

говорил, что это была типичная стоянка для большинства войсковых частей,

заброшенных в захолустья Варшавского, Виленского, отчасти Киевского военных

округов.

По своим духовным запросам и благодаря начитанности Деникин стоял выше

рядового офицерства. Быть может, потому в компании своих сверстников он был

не слишком разговорчив, но пользовался большим авторитетом и всеобщим

уважением. К его мнению прислушивались, «на него» приглашали — «приходите

сегодня, посидим, поговорим — Деникин будет». Немало таких свидетельств

дошло до нас от людей, знавших его в молодости.

Он был содержательным человеком, стремившимся анализировать явления жизни.

Обладал незаурядным ораторским талантом. Тогда, в молодости, он выражался

лишь в «застольных речах», приветствиях тем, кого чествовали, прощальных

словах тем, кто уходил, а иногда и в речах на злободневные военные вопросы.

После революции 1917 года имя Деникина, как яркого и бесстрашного оратора,

стало широко известно в России.

Голос у него был низкий и звучно покрывал большое пространство. Роста он

был ниже среднего, скорее низкого, крепкого, коренастого сложения, склонен

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7